6.15. Отношения "ревизии"
Теперь перейдем к последнему из интертипных отношений – отношению ревизии, или социального контроля. Как и отношения социального заказа, они являются несимметричными. Это наиболее непростые отношения из всех рассматриваемых в соционике интертипных, и сделать их хотя бы относительно гармоничными сложнее, нежели какие-либо другие. В качестве примера взглянем на модели А двух находящихся в этих отношениях ТИМов – ЛСЭ и СЭИ.
| ЛСЭ | |
|---|---|
|
|
|
|
|
|
|
|
| СЭИ | |
|---|---|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Из сравнения этих ТИМов видно, что главные устремления личности, отображаемые особенностями базовой функции одного из ТИМов – ЛСЭ (в этих отношениях ЛСЭ является контролером, или ревизором), для СЭИ относятся к тому аспекту, по которому он наиболее раним, т.е. к ТНС. Следствием этого факта является такое негативное явление, как изначальная тенденция к неприятию наиболее важных личностных особенностей контролера, опирающихся на его базовую функцию. Нередко контролер неприятен уже самим фактом своего существования, причем тем в большей степени, чем более он склонен предъявлять уникальные особенности своей личности. Весьма показательно, что во многих произведениях талантливых писателей персонажи, описанные как контролеры по отношению к ТИМу автора, либо умирают, либо подвергаются всевозможным несчастьям. В качестве одного из таких примеров можно привести персонажа романа Л.Н.Толстого «Война и мир», отца князя Андрея Болконского, старого князя Николая Болконского, имеющего ТИМ ЛСИ [см. 28 и 29].
Другой пример такого отношения к своим ревизорам можно найти у М.А.Булгакова в «Мастере и Маргарите». ТИМ этого писателя – ЛСЭ. В его романе к ревизному для ЛСЭ ТИМу ИЛИ относятся несколько персонажей: председатель Массолита Берлиоз, буфетчик Варьете Андрей Фокич Соков, «нижний жилец» Николай Иванович, Левий Матвей. Первого из них писатель «убивает» в первых же главах романа, второго заставляет умереть от рака печени и изображает в страшной панике по поводу высказанного ему Коровьевым «пророчества» о будущей его смерти, третьего ставит в унизительное и смешное положение (как, впрочем, и предыдущего героя романа), а четвертого изображает глупым и невезучим учеником и последователем Иешуа Га-Ноцри. Такие «неласковые» взаимоотношения с партнером-контролером, к сожалению, достаточно характерны для данных интертипных отношений. Однако и для ревизии (контроля) остается в силе сказанное выше: даже этот тип отношений может быть пусть и не полностью гармонизированным (такого мне наблюдать не доводилось), но очень сильно смягченным благодаря высокому интеллектуальному и культурному уровню партнеров, их взаимной доброжелательности и терпению, а также благодаря применению на практике соционических знаний. Мне приходилось встречать семьи, в которых десятки лет царят дружба и уважение, несмотря на ревизные интертипные отношения партнеров. К сожалению, благоприятный вариант развития ревизных отношений – очень большая редкость.
Помимо регулярных воздействий на ТНС подконтрольного с базовой функции, контролер склонен «попутно» вмешиваться в его наиболее важные ценности и мотивации путем мощного воздействия на них со своей творческой позиции. Дело в том, что творческая функция, как правило, практически столь же самоуверенна и могуча, как и базовая, но при этом очень резко меняет направление, форму и силу своего воздействия на объект. А в данном случае объектом является как раз базовая функция партнера. Тем самым совершенно случайным образом, причем довольно регулярно, партнеру наносятся достаточно серьезные психологические травмы. Базовая функция имеет очень большую устойчивость и серьезно разрушить ее основы трудно, однако, учитывая высокую частоту и силу воздействий, идущих с творческой функции контролера, в некоторых случаях даже базовая функция способна потерять устойчивость и уверенность в своих силах. А это может привести к потере смысла жизни вообще, что в итоге способно породить у подконтрольного даже суицидальные тенденции.
Ролевая функция контролера взаимодействует с творческой функцией подконтрольного, что на общем фоне негативного отношения по уже рассмотренным парам функций часто ведет к неприятию контролером особенностей творчества, к которым склонен подконтрольный. Контролеру кажется, что подконтрольный разрушает его привычный социальный облик. Тем более, что последний и на самом деле проявляет тенденцию использовать свою творческую функцию для развенчания благоприятного образа контролера в социальном окружении. Например, объясняя окружающим, что контролер гораздо хуже (по его ролевому аспекту), чем окружающие о нем думают. Такой способ «развенчания» контролера в глазах окружающих – чуть ли не единственное «оружие», которым подконтрольный может ответить на психологические «уколы» и «удары» по своим наиболее значимым функциям – базовой и ТНС. Конечно, если не считать возможности нанести ответный удар по ТНС контролера со своей ролевой позиции. Впрочем, ролевая функция обычно активно включается только в новых, непривычных ситуациях, поэтому в длительных отношениях она помогает подконтрольному мало.
Правда, замечено, что в наиболее напряженных ситуациях подконтрольный способен переключиться в поведенческий режим своего партнера по отношениям Супер-Эго (для СЭИ таким партнером является ИЛИ), тем самым на время как бы становясь контролером собственному контролеру. Но этот вариант поведения разрушителен для психики не только контролера, но и подконтрольного, поскольку в этом случае последнему приходится активно действовать со своей ролевой, что ведет к быстрому утомлению, и ТНС, что помимо утомления приводит еще и к самотравмированию, особенно в стрессовой ситуации, в которой обычно и происходит такой поведенческий переход.
По функциям витального кольца взаимодействие контролера и подконтрольного происходит следующим образом. Ожидания подконтрольного помощи и объяснений по его суггестивной функции редко получают адекватный отклик, поскольку у контролера эта функция располагается в почти столь же слабой и тоже нуждающейся в помощи (хотя и несколько другого рода) референтной позиции. По этой же причине не оправдываются и ожидания контролером от подконтрольного помощи по своей референтной функции.
При этом подконтрольного время от времени ограничивают в его «детских желаниях» попробовать что-то по референтной функции, поскольку информация на нее поступает с ограничительной позиции контролера. В результате такого способа взаимодействия функций блока Супер-Ид оба партнера практически лишены возможности вести себя друг с другом свободно, «по-детски», общаться в игровой форме. Или, говоря языком Э.Берна, внутренний Ребенок обоих партнеров почти лишен возможностей для своего проявления. В результате партнеры не могут позволить себе подурачиться, поиграть, вволю пошутить, что добавляет этим отношениям психологического дискомфорта.
Информация с ограничительной функции подконтрольного попадает на фоновую позицию контролера. Ограничительная функция очень сильна (некоторые соционики полагают, что именно эта функция является наиболее сильной) и ее воздействия обычно бывает достаточно, чтобы остановить неприемлемые для носителя ТИМа действия партнера. Однако по отношению к контролеру ее силы недостаточно (как, впрочем, и по отношению к партнеру по зеркальным интертипным отношениям). Т.е. и этот, обычно достаточно безотказный инструмент защиты от неблагоприятных действий у подконтрольного не срабатывает.
Фоновая же функция подконтрольного взаимодействует с суггестивной функцией контролера. На первый взгляд, следовало бы ожидать, что с этой позиции подконтрольный способен внушать контролеру приемлемые для себя мысли. Однако не следует забывать об особенностях фоновой функции. По этому аспекту достаточно трудно формулировать внятные и отчетливые высказывания (ее ведь не случайно обозначают в некоторых соционических школах выражением «без слов – на деле»). Поэтому, с одной стороны, подконтрольный практически не способен выдать на суггестивную позицию контролера осмысленное и внятное внушение, а с другой стороны, контролер из-за недостатка вербальной информации на свою суггестивную позицию испытывает в общении с подконтрольным недостаток поддержки, что ведет к дополнительному разочарованию в подконтрольном.
Однако следует упомянуть и о том, что на достаточно далекой психологической дистанции подконтрольный бывает весьма притягателен для контролера – возможно, в первую очередь частичным сходством функций блока Эго (творческой контролера и базовой подконтрольного). Такое притяжение нередко приводит к сближению контрольно-подконтрольной пары, в результате которого довольно быстро возникают все те неприятные коллизии, о которых говорилось выше. Но из вышесказанного нетрудно увидеть, что существенные сложности выпадают прежде всего на долю подконтрольного, из-за чего он обычно начинает довольно неприязненно реагировать на своего партнера по отношениям. Контролеру такие реакции непонятны – ведь он не делает неприятных для подконтрольного вещей умышленно, а просто живет в естественном для себя режиме. Более того, чаще всего контролер как раз всячески старается помочь подконтрольному в каких-то важных для последнего аспектах. Но поскольку эта помощь оказывается в формах, наиболее типичных для контролера и совершенно неприемлемых для подконтрольного, то как раз она-то и вызывает негативные реакции последнего. Из-за непонимания причин такого поведения подконтрольного контролеру кажется, что тот относится к нему предвзято и совершенно необъективно. Однако попытки контролера объяснить подконтрольному свои истинные мотивы (формулируемые, естественно, опять-таки на привычном контролеру «языке») по изложенным выше причинам только усиливают негативное отношение подконтрольного.
На мой взгляд (а мне пришлось в течение длительного времени быть участником таких отношений в собственной семье), единственный способ сделать эти отношения терпимыми – соблюдать психологическую дистанцию и сводить к минимуму плотное, особенно долговременное, взаимодействие такой пары. При коротких и не слишком тесных контактах контролер, как правило, просто не успевает причинить подконтрольному чересчур серьезных психологических травм.
Отношения контроля, как и отношения заказа, образуют 4 замкнутых цепочки, или кольца. Такие кольца называются кольцами социального контроля, или кольцами ревизии. Выглядят кольца ревизии следующим образом:
-
IV I ЛСЭ → СЭИ ↑ ↓ ИЛИ ← ЭИЭ III II -
IV I ЭИИ → ИЛЭ ↑ ↓ СЭЭ ← ЛСИ III II -
IV I ИЭЭ ← ЛИИ ↓ ↑ ЭСИ → СЛЭ III II -
IV I СЛИ ← ЭСЭ ↓ ↑ ЛИЭ → ИЭИ III II
Как и на предыдущем рисунке, отображающем кольца заказа, римская цифра рядом с обозначением ТИМа означает номер квадры, к которой принадлежит ТИМ, а стрелки показывают направленность контроля (т.е. каждая стрелка расположена в направлении от контролера к подконтрольному). Легко видеть, что, как и в отношениях социального заказа, в данных интертипных тоже имеются два кольца, в которых направление контроля идет в соответствии с возрастанием номеров квадр, т.е. по часовой стрелке (слева направо), и два кольца с обратной направленностью вектора контроля (справа налево). Сравнивая кольца заказа с кольцами контроля, нетрудно заметить, что ТИМы, располагающиеся в «правых» или «левых» кольцах, одни и те же. При рассмотрении в следующих главах признаков Рейнина следует иметь в виду, что наименование «правые» присвоено тем ТИМам, которые располагаются в «правых» кольцах, т.е. в кольцах с направленностью контроля и заказа по часовой стрелке, а «левые» – соответственно тем, которые принадлежат к «левым» кольцам заказа и контроля.
Говоря об отношениях заказа и контроля вкупе, напомним, что А.Аугустинавичюте выдвинула гипотезу о ведущей роли этих двух видов интертипных отношений в процессе социального прогресса. Однако данную гипотезу мы здесь рассматривать не будем, поскольку основоположница соционики подробно рассказала об этом в своей работе «Теория интертипных отношений», и желающие могут ознакомиться с ней непосредственно в изложении автора.